Неточные совпадения
Садятся два крестьянина,
Ногами упираются,
И жилятся, и тужатся,
Кряхтят — на скалке тянутся,
Суставчики трещат!
На скалке не понравилось:
«Давай теперь
попробуемТянуться бородой!»
Когда порядком бороды
Друг дружке поубавили,
Вцепились за скулы!
Пыхтят, краснеют, корчатся,
Мычат, визжат, а тянутся!
«Да будет вам, проклятые!
Не разольешь
водой...
Райский тоже, увидя свою комнату, следя за бабушкой, как она чуть не сама делала ему постель, как опускала занавески, чтоб утром не беспокоило его солнце, как заботливо расспрашивала, в котором часу его будить, что приготовить — чаю или кофе поутру, масла или яиц, сливок или варенья, — убедился, что бабушка не все угождает себе этим, особенно когда она
попробовала рукой, мягка ли перина, сама поправила подушки повыше и велела поставить графин с
водой на столик, а потом раза три заглянула, спит ли он, не беспокойно ли ему, не нужно ли чего-нибудь.
Хозяин пригласил нас в гостиную за большой круглый стол, уставленный множеством тарелок и блюд с свежими фруктами и вареньями. Потом слуги принесли графины с хересом, портвейном и бутылки с элем. Мы
попробовали последнего и не могли опомниться от удовольствия: пиво было холодно как лед, так что у меня заныл зуб. Подали
воды, тоже прехолодной. Хозяин объяснил, что у него есть глубокие подвалы; сверх того, он нарочно велел нахолодить пиво и
воду селитрой.
Однако ж я подумал, что уж если обедать по-японски, так надо вполне обедать, и потому
попробовал и горячей
воды: все так же нехорошо, как если б я
попробовал ее и за русским столом.
Один раз мы
попробовали было спуститься с хребта за
водою.
И начал Денис Васильевич наливать себе и нам: полстакана
воды, полстакана арака.
Пробую — вкусно. А сам какие-то стихи про арака читает…
Я
пробовал стрелять гоголей тем способом, каким стреляют стоящую неглубоко в
воде рыбу.
Он перебрал их до десятка,
пробовал на все лады, обрезал, мочил в
воде и сушил на солнце, подвешивал на тонкой бечевочке под крышей, чтобы ее обдувало ветром, но ничто не помогало: горская дудка не слушалась хохлацкого сердца.
Как только внутренности были извлечены наружу, орочи отрезали печень и положили ее на весло около лодки. Вооружившись ножами, они стали крошить ее на мелкие кусочки и есть с таким аппетитом, что я не мог удержаться и сам
попробовал кусочек печени, предварительно прополоскав его в
воде. Ничего особенного. Как и всякое парное мясо, она была теплая и довольно безвкусная. Я выплюнул ее и пошел к берегу моря.
Тот ушел и возвратился с
водой. М-lle Полина наперед сама ее
попробовала, приложив руку к стакану.
— Она совершенно ни к чему не служит. Эта кружка полезна, потому что в нее можно влить
воды; этот карандаш полезен, потому что им можно всё записать, а тут женское лицо хуже всех других лиц в натуре.
Попробуйте нарисовать яблоко и положите тут же рядом настоящее яблоко — которое вы возьмете? Небось не ошибетесь. Вот к чему сводятся теперь все ваши теории, только что озарил их первый луч свободного исследования.
— Я его, признаюсь вам, я его наговорной
водой всякий день пою. Он, конечно, этого не знает и не замечает, но я пою, только не помогает, — да и грех. А отец Савелий говорит одно: что стоило бы мне его куда-то в Ташкент сослать. «Отчего же, говорю, еще не
попробовать лаской?» — «А потому, говорит, что из него лаской ничего не будет, у него, — он находит, — будто совсем природы чувств нет». А мне если и так, мне, детки мои, его все-таки жалко… — И просвирня снова исчезла.
Несколько человек следили за этой работой. Может быть, они
пробовали машину, а может быть, обрабатывали поле, но только ни один не был похож на нашего пахаря. Матвей пошел от них в другую сторону, где сквозь зелень блеснула
вода…
Васюха сам
попробовал и сам увидел, что дедушка говорит правду; сказал спасибо, поклонился, то есть кивнул головой, и побежал запереть
воду.
Остановились в Серпухове, набрали наскоро
воды, полетели опять. Кто-то подошел к двери, рванул ручку и, успокоившись, — «занято» — ушел. Потом еще остановка, опять
воду берут, опять на следующем перегоне проба отворить дверь… А вот и Тула, набрали
воды, мчимся. Кто-то снова
пробует вертеть ручку и, ругаясь, уходит. Через минуту слышу голоса...
Я
пробовал держать рыбу на весу (а в воздухе это несравненно тяжелее, чем в
воде) — и рыба держалась крепко.
Тут можно ее наудить сколько угодно, насаживая на маленькую удочку одно или два зерна разбухшей в горячей
воде пшеницы и всякий раз
пробуя — свободно ли выходит наружу жало крючка; впрочем, самая крупная плотва скорее возьмет на куски умятого хлеба, величиною в русский небольшой орех.
Окуни начинают клевать весною, как только прояснится
вода, и продолжают до тех пор, пока
вода покроется льдом, даже берут зимой в прорубях; впрочем, я никогда не
пробовал зимнего уженья.
Непреодолимость такого стремления к обычной температуре
воды испытали многие охотники,
пробуя развесть у себя в пруду те породы рыб, которые водились в той же самой реке, только несколько верст пониже.
Если возьмет очень большая рыба и вы не умеете или не можете заставить ее ходить на кругах в глубине, если она бросится на поверхность
воды и пойдет прямо от вас, то надобно
попробовать заворотить ее вбок, погрузив удилище до половины в
воду; если же это не поможет и, напротив, рыба, идя вверх, прочь от вас, начнет вытягивать лесу и удилище в одну прямую линию, то бросьте сейчас удилище в
воду.
— Сколько угодно… Не хотите ли
попробовать? Когда
вода совсем упадет в водомере, нужно только повернуть вентиль… видите, маленький круглый рычажок… И все тут.
Перед тем как снимать с огня котел, Степка бросил в
воду три пригоршни пшена и ложку соли; в заключение он
попробовал, почмокал губами, облизал ложку и самодовольно крякнул — это значило, что каша уже готова.
Курослепов. Что мне теперь с ним? Разве
водой попробовать из ушата?
Книги не возбуждали в нём интереса, он
пробовал читать, но никогда не мог сосредоточить на книге свою мысль. Уже загромождённая массою наблюдений, она дробилась на мелочах, расплывалась и наконец исчезала, испаряясь, как тонкая струя
воды на камне в жаркий день.
Мы вышли из западни. И без того душный воздух был теперь наполнен густыми клубами динамитных паров и пылью. Лампы погасли. Мы очутились в полном мраке. Выйдя из западни, мы ощутили только одно — глубокую, густую темь. Эта темь была так густа, что осенняя ночь в сравнении с ней казалась сумерками. Дышалось тяжело. Ощупью, по колено в
воде, стараясь не сбиться с деревянной настилки, мы пошли к камере. Я
попробовал зажечь спичку, но она погасла. Пришлось ожидать, пока вентилятор очистит воздух.
Поджавши хвост, она долго смотрела на собравшийся на берегу народ,
пробовала перескочить на проходившую недалеко льдину, но оступилась и черной точкой потерялась в бушевавшей
воде.
Воробей Воробеич
пробовал заходить в
воду, — по колени зайдет, а дальше страшно делается. Так-то и утонуть можно! Напьется Воробей Воробеич светлой речной водицы, а в жаркие дни покупается где-нибудь на мелком месте, почистит перышки — и опять к себе на крышу. Вообще жили они дружно и любили поговорить о разных делах.
В промежутках темноты весело перекликались; долго стояли перед мостиком, никак не могли понять при коротких ослепляющих вспышках:
вода ли это идет поверху, или блестят и маячат лужи. В темноте, пугая и веселя, ревела
вода;
попробовал сунуться Колесников, но сразу влез по колена — хоть назад возвращайся!
Попробовал ходить по камере — странно, что ходит.
Попробовал сидеть — странно, что сидит.
Попробовал выпить
воды — странно, что пьет, что глотает, что держит кружку, что есть пальцы, и эти пальцы дрожат. Поперхнулся, закашлялся и, кашляя, думал: «Как это странно, я кашляю».
Однажды, когда, играя с дядею у него на Ядрине на биллиарде, я проболтался, что, раздобывшись небольшим количеством пороху, я из разысканного в гардеробном чулане пистолета
пробовал стрелять воробьев, дядя приказал принести маленькое двуствольное ружье и подарил мне его, к величайшему моему восторгу; но так как ружье было кремневое, то я помню, как несколько дней спустя, я целый вечер до совершенной темноты стрелял на реке в нырка, который при первом щелканьи замка был уже под
водою, тщетно осыпаемый запоздалою дробью.
Челкаш крякнул, схватился руками за голову, качнулся вперед, повернулся к Гавриле и упал лицом в песок. Гаврила замер, глядя на него. Вот он шевельнул ногой,
попробовал поднять голову и вытянулся, вздрогнув, как струна. Тогда Гаврила бросился бежать вдаль, где над туманной степью висела мохнатая черная туча и было темно. Волны шуршали, взбегая на песок, сливаясь с него и снова взбегая. Пена шипела, и брызги
воды летали по воздуху.
— Холодной
водой хотел
попробовать обливать, — проговорил Савелий как бы сам с собою.
Пан Кнышевский задрожал всем телом, а школяры начали кричать:"Бесится, пан Тимофтей бесится; давайте
воды попробовать".
Во все это время Иосафа точно с головы до ног обливали холодной
водой, и только было он хотел еще раз
попробовать повторить свою просьбу, как из гостиной вышел худощавый и очень, должно быть, изнуренный молодой человек.
Вдруг завтра, сейчас, сию минуту, когда вы читаете эти строки, вам пришла ужасно глупая, но неосторожная мысль: а не сумасшедший ли и я? Кем вы будете тогда, г. профессор? Этакая глупая, вздорная мысль — ибо отчего вам сходить с ума? Но
попробуйте прогнать ее. Вы пили молоко и думали, что оно цельное, пока кто-то не сказал, что оно смешано с
водой. И конечно — нет более цельного молока.
Поэтому нынешний культурный человек об вольностях уж не думает, а либо на теплые
воды удрал, либо сам в «Солитеры» норовит. Только и слышишь окрест: да отчего же не доверяют нам? да
попробовали бы! да нас только помани! да мы… Что ж, если у вас такая охота есть, — рапортуйте, любезные, друг на друга, рапортуйте!
Ступил конь в
воду, шагнул три раза и ушел в
воду по шею, а дальше нога и дна не достает. Повернул Аггей назад на берег, думает: «Олень от меня и так не уйдет, а на такой быстрине, пожалуй, и коня утопишь». Слез с коня, привязал его к кусту, снял с себя дорогое платье и пошел в
воду. Плыл, плыл, едва не унесло. Наконец
попробовал ногой — дно. «Ну, — думает, — сейчас я его достану», — и пошел в кусты.
Доктор перекидывался словами с Ашаниным. Желая
попробовать температуру
воды, он опустил руку за борт, как вдруг малаец, сидевший у мачты, что-то заговорил на своем гортанном языке и, показывая на руку, серьезно и внушительно покачал головой.
Разгон слуг последовал еще сильнейший, а в то кремя как Бодростин, Ропшин, Горданов и Кишенский остались одни, последний вспомнил, что с ним в пальто есть связка ключей, и кинулся за ними, чтобы
попробовать отпереть загадочную дверь. Через минуту железо ключа застучало около замочной скважины, и в то же мгновение в ванной послышался странный гул: там хлынула из крана
вода, что-то застучало и загремело вниз по открытой спускной медной трубе.
— Гм… — Шеметов взошел на мостки и
попробовал ногою
воду. — Да-а, «приятная»!..
—
Воды! — весело продолжал он. — Кто же пьет
воду? Ты только
попробуй, это легкое вино, сладкий икем — он тебе понравится.
Затем злодеи разгромили городскую аптеку, заставив аптекаря
пробовать лекарства из всех склянок и банок, в удостоверение, что он не отравляет ими
воду. Это стоило ему жизни.
Сделал сегодня глупость и
пробовал объяснить моей Лидочке, что такое война и что такое Турция, даже показал ей на карте. Конечно, она ровно ничего не поняла, и больше всего ее заинтересовало, что так много
воды, а потом она и меня отвлекла от газеты, настойчиво требуя, чтобы посмотрел, как она прыгает. Прыгай себе, прыгай, Божье дитя, и радуйся, что ты не бельгийская или не польская девочка, погибающая в огне или от бомбы из облаков.